Пророк Иеремия уже безуспешно пытался достучаться до сердца народного, когда первая волна депортированных осваивалась на реках вавилонских. В лагерях для премещённых лиц не было порядка и люди верили кто во что горазд. Беззаконий своих они не оставили, в атеизме укрепились, ума не набрались. Решил Господь в неизреченной благости своей послать к ним пророка, дабы тот спас хотя бы малую толику заблудших душ. И выбрал Он Иезекииля, смиренного и ничем не блещущего служителя божия, как глас вопиющего в пустыне.

Явления Творца имело место среди бела дня в человеческом окружении. Отверзлись небеса, и будущий пророк увидел невидимое принципиально. Он выпал из времени и реальности, и увидел громадную пустыню и ветер с севера, несущий нечто невыразимое. Это нечто было похоже на громадную колесницу ведомую мифологическими персонажами из животного мира. Сила видения, его подробность и длительность не оставляли сомнения в том, что это – предвестник откровения с самого верха \Иез.1\. Когда человек наконец осознал ситуацию и проникся её духом, Он заговорил с ним: «сын человеческий! Я посылаю тебя к сынам Израилевым, к людям непокорным, которые возмутились против Меня; они и отцы их изменники предо Мной до сего самого дня» \Иез.2,3\. Иезекииля назначали быть пастырем предателей, людей с грубыми лицами и жестокими сердцами. Работать с такой публикой несладко: Господь ориентирует его на сугубое терпение. Эти медные лбы настолько пропитаны цинизмом, что слушать проповеди не будут: проповеднику придётся кричать в их ослиные уши и жить в поношении.