"Журнал ПОЭЗИЯ"
электронная версия
N 1 2000 год
СОДЕРЖАНИЕ
Эдуард Балашов, Валерий Хатюшин
______________________________________________________________________________________________________________________________________
Лев Котюков. "ДЕМОНЫ И БЕСЫ НИКОЛАЯ РУБЦОВА"
Владимир Силкин, Мария Ватутина,
Александр Чистяков
Елена Муссалитина,
Сергей Кодак, Юрий Семенов, Альви Алиев, Нина Шевцова
Юрий Юшкин. "РУКОПИСИ НЕ ГОРЯТ?"
Владимир Гусев. "Зимние паузы"
Нина Шевцова, Александр Савицкий, Владимир Силкин,
Владимир Силкин, Ольга Воронина,
Елена Танева, Николай Соляник, Юрий Семенов, Елена Муссалитина,
Петр Редькин, Андрей Облог, Ирина Крашенинникова,
Евгений Грязнов, Альви Алиев, Андрей Филиппов, Владимир Шемшученко,
Николай и Марина Переясловы. "От Москвы – до самых
до окраин"
Александр Малиновский, Игорь Федорин, Варфоломей
Неясыть, Евгений Карасев, Евгений Антошкин,
Леонид Терехин, Денис Коротаев, Александр Трофимов,
Валентин Косолапов, Евгений Глобенко, Борис Климов, Геннадий Попов,
Виктор Малынщук, Иван Тертычный, Ирина Крашенинникова
Вадим Терехин, Ольга Воронина, Андрей Фролов, Елена Танева,
Александр Герасимов, Ольга Родионова, Елена Муссалитина, Николай Соляник,
Андрей Боронихин, Евгений Реутов
НОВЫЕ ПЕРЕВОДЫ
Владимир Широков. "Добродетель и порок"
(статья об Оскаре Уайльде)
БЕССМЕРТИЕ
Михаил Шаповалов. Король поэтов.
(биография Игоря Северянина)
Михаил Шутов, Леонид Терехин, Владимир Силкин, Максим Замшев, Александр Волобуев,
Валентин Лисенков, Андрей Филиппов, Николай Сербовеликов
УБОЙНЫЙ ОТДЕЛ
Юрий Лопусов. "Эпиграммы"
Сергей Казначеев
"ЭТО ЗВОНКОЕ ЧУДО ЧАСТУШКА"
Владимир Галкин
Владимир Силкин-Ряжский, Наталия Бибина, Нина Шевцова, Юрий Семенов, Владимир Богатырев, Евгений Глобенко, Владимир Малаховский, Виктор Малынщук, Юрий Баранов, Анатолий Шавкута, Николай
Алешкин
__________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
Владимир СИЛКИН
* * *
Повстречаюсь
с твоими глазами,
Забродившими ранней весной.
Ты двумя голубыми гвоздями
Крышку гроба забьешь
надо мной.
Только я не почувствую боли,
Соглашусь добровольно
на смерть.
Ну зачем вырываться на волю,
Если можно воскреснуть суметь.
Все забуду: и женщин, и водку,
Золотую звезду на пруду.
На твою неземную походку
Без оглядки накину узду.
Я не раз нарывался
на грубость,
Столько раз уходил в никуда.
Пусть твои захмелевшие губы
Не забудут меня никогда.
Проявлю свою тайную
слабость —
Норов свой в сто узлов завяжу...
Да, бывают же русские бабы,
Ох, бывают же, я вам скажу.
Елена МУССАЛИТИНА
ТРИ МОНЕТКИ
Я дам тебе три медные
монетки,
Скажу, чтоб ты на счастье их
сберег.
И на ветру качнется тень
от ветки,
Уснувшая доверчиво у ног.
И облака скользнут
неспешно мимо
Куда-то далеко, за Кара-Даг.
Я навсегда запомню
горы Крыма
И камешки, зажатые в кулак.
Запомню ветер,
эту тень от ветки
И хлопья белой пены на волне...
Уеду я. А медные монетки
Ты сохрани на память обо мне.
Андрей ОБЛОГ
ТАК ЗДРАВСТВУЙ,
ЦАРИЦА НОЧЕЙ!
1
Вот сорван пурпурный хитон.
Незыблемость
стройных колонн.
Два яблока круглых в руках.
Тебя потерял Пантеон.
Я, смертный, богиню украл.
2
Так здравствуй. Царица ночей!
Тебя я искал сорок лет.
Не весь ли объездил Восток,
Преследуя дивный мираж?
И в сердце России нашел.
3
Ждала терпеливо века.
Пески заносили, снега.
И шла Атлантида на дно.
А ты, прислонившись к стволу,
Под яблоней тихо ждала.
4
Раскосая, с черной косой.
Высокая смуглая грудь.
И верности символ — кольцо
Ты тысячу лет берегла.
Тебя не коснулись века.
5
Роскошная кошка в ногах.
Тигрица с повадкой змеи.
Родная, я вспомнил тебя
И родинку эту узнал.
Укрой меня ливнем волос.
6
Я, смертный, богиню украл.
И в сердце России нашел.
Под яблоней тихо ждала.
Тебя не коснулись века.
Укрой меня ливнем волос!
Игорь Федорин
* * *
Живая фотография — река.
Вот берег,
где коричневые кони
на яркой, сочной зелени пасутся.
Застыли над осокой облака.
И овода
над конской гривой вьются.
Течет изображение, течет,
и все-таки не трогается с места.
Все так же по траве табун бредет,
и кружатся слепни,
и даль отверста.
Что перед этим вся твоя беда?
Склонись — ее ли видишь отраженье?
Владимир ШЕМШУЧЕНКО
* * *
Дождь под корой уснул,
проснулся лёд.
Жизнь притаилась
в цепких корневищах.
Студёный ветер воет, веет,
свищет,
И оборвался в одночасье год.
А нам всё нипочём, и мы,
как дети,
Жонглируем осколками страны.
Лишь вскрикнул
нежелательный свидетель —
Закат, стоящий молча
у стены.
ОБЩЕЖИТИЕ
ЛИТИНСТИТУТА
Кино, вино и пачка «Беломора».
Прокуренная комната. Рассвет.
Среди полупрочитанных газет
Друзья-враги,
охрипшие от спора
О сионистах,
о вселенском зле
И о дожде, что в окна
лупит косо...
Задавлены —
окурком папиросы —
Стихи на перевернутом
столе.
____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
Денис КОРОТАЕВ
АВТОБИОГРАФИЯ
Родился, кажется, в июне.
Женился, кажется, по глупости.
Но распускать при этом нюни —
Едва ль умнее, чем скалу пасти.
Пошел в детсад, однако — выжил,
Хлебал унылой школы хлебово.
Национальностью не вышел,
Хотя, признаться, и не пробовал.
Чужою долею не грелся,
Свою влача (местами счастливо).
И не имел. И не имелся.
И в этих играх не участвовал.
Зато не раз в далеком поле
От маеты часами прятался.
Любил поэзию до боли,
Покуда сам в нее не вляпался.
Не лицедействовал прилюдно,
Стихи равняя с прокаженными.
Смотрел на женщин дружелюбно,
Покуда те не стали женами.
Соединял в лице небритом
И мизантропа, и счастливчика.
Себе казался сибаритом.
Другим — скорее вечным живчиком.
Но не сидел — в тюрьме ли, в думе,
Вполне мирясь с иными бедами.
Короче — жил. Пока не умер.
Когда? О том еще не ведаю...
Геннадий Попов
* * *
Облетают в садах лепестки...
Зарасту, словно чудище, мхом,
И умру от сердечной тоски
Перед алым бессмертным цветком.
Будут ветры шуметь надо мной,
Звезды ярко гореть по ночам.
И увижу я свет неземной,
Неподвластный земным речам.
За веками наступят века.
Даже память исчезнет о нас...
Возвращайся, живой я пока,
Возвращайся в последний раз.
Станет вечным летящий миг,
Нескончаемой станет любовь...
Мне привиделся лунный лик,
Что сполна народился вновь.
И стою я на самом верху,
Кровянится рассветом восток.
А внизу на смертельном мху
Разгорается алый цветок.
ВОСПОМИНАНИЯ О КРЫМЕ
Оставь, не терзайся напрасно,
Молчи, моя память, молчи...
Забвением светятся ясно
Раскосые очи в ночи.
Блуждают вселенские мифы,
Как эхо в бескрайнем лесу,
Что жили славяне и скифы,
Взрастившие эту красу.
И мыслям беспамятным вторя,
Невнятные песни творя,
Волнуется Черное море,
Не в силах сорвать якоря.
Причалены накрепко челны
К земным вековым берегам...
Тоскуют пустынные волны,
Скитаясь по звездным кругам.
В напевный языческий рокот
Вплетая гортанную речь,
Доносится конницы ропот,
Гудит Запорожская Сечь.
Сливаются с древним началом
Слеза и морская вода,
Где ветер сквозит по причалам,
Лучится маяк в никуда.
* * *
Л. К.
Есть охмельная благость
в осенних дождях,
Вековая тоска, перелетные выси...
Бабье лето уже побывало в гостях,
Дождевые снега засинели, нависли.
То ли дождь, то ли снег ожидать,
не поймешь.
Потускнели и скрылись холодные зори.
Облака, облака за туманами сплошь
И безлистые рощи, как села в разоре,
Немота, чернота — над рекой за селом...
Я душой неспокойной туда улетаю,
Городская тоска поделом, поделом:
Нету радости птице, покинувшей стаю.
Виктор Малынщук
А МЫ С КЛАССИКОМ ВДВОЁМ
Стар? Любить мне не дано?
Ну-ка, ты, полегче.
Знаешь, старое вино
Молодого крепче.
Что? Ослаб с теченьем дней?
Недугом измотан?
Кто обнимет понежней,
Мы еще посмотрим
Жизнь долга и непроста,
Но любви, послушай,
Вес покорны возраста
Я сказал. И Пушкин.
Иван ТЕРТЫЧНЫЙ
Н. Ю. Воробьевой
Дымчатый сумрак вокзала,
смутный и медленный шум...
Этого вовсе не мало
для необыденных дум.
Кактусов колкие чащи,
взгляды притихших детей.
Это вполне подходяще
для усмиренных страстей.
Музыки тихой участье
на незнакомой волне...
Для невеликого счастья
этого хватит вполне.
* * *
Дробятся звезды за углом, в кадушке.
Подрагивает сонная вода.
Играют тени на твоей подушке.
И спят вдали большие города.
Барахтается вертолёт во мраке.
Цепные псы свою являют суть.
А там, на грядках отцветают маки,
Но вряд ли отцветут когда-нибудь.
Ирина КРАШЕНИННИКОВА
* * *
Нет ничего, ни радости, ни злости
И только свет в разбитое окно.
Который день непрошеные гости,
Я завтра их не вспомню, все равно.
Моя душа — стремительное эхо,
Уже во всех невидимых мирах,
Она за гранью солнечного света,
Она живет на вечных островах.
Мне до нее когда-нибудь добраться,
Найти в потоке солнечной любви
И перестать по вечности скитаться
И коротать бессмысленные дни.
Александр ТРОФИМОВ
* * *
Мне нравится этот пейзаж,
Где лошадь поет у реки
И домик пасется у стога,
Где люди, как птицы,
легки, —
Чужой, обреченный пейзаж,
Где счастье без нас одиноко...
__________________________________________________________________________________________________________
Ольга ВОРОНИНА
* * *
В новую эпоху Водолея,
Среди вод прокладывая тропы,
Я войду свидетелем Потопа -
Мы о прегрешеньях не жалели...
Я одна случайно зацепилась
За ресницы мокрые июля —
Только потому не утонула...
Что же с остальными
приключилось?
Ольга Родионова
* * *
Я знаю: в этот день тебя убьют
из-за угла, предательски и дико.
Я вижу это ясно, будто тут,
в твоей груди,
уже чернеет дырка.
Ты будешь падать,
медленно чертя
Кровавую дугу на краске серой
в подъезде, где не видно
ни черта,
и даже пахнет
почему-то серой.
Ты будешь падать,
медленно летя,
как в космосе,
в смешенье тьмы и света,
Архангелы, грехи твои сочтя,
взахнут крылом
на мертвого поэта.
И ощутив сквозняк из пустоты,
ознобом, побудившим оглянуться,
я закричу от ужаса. Но ты
в ответ уже не сможешь усмехнуться.
* * *
Ой, мы пропали!...
Нам никто не рад
В стране, где месяц в небе
странно вышит:
Вверх рожками.
И город Ленинград
не помнит нас.
И город Омск не пишет.
Идут дожди,
как шум далеких толп,
И сонмы листьев
с древних крон струятся.
О, там, где рухнул
Вавилонский столп,
Нам, безъязыким,
нечего бояться!
Швыряет осень листьев вороха,
Стрижет кусты, в заливе
морщит воду.
А наша жизнь за рамками стиха
Бессмысленна
в любое время года.
Извращена,
как в зеркале кривом.
Пушист клубок,
работы ищут спицы...
И можжевельник
пахнет Рождеством -
Мы в нем живем,
как ягоды и птицы.
Но в тех краях,
откуда мы пришли,
Нас не хотят ни выслушать,
ни вспомнить. -
В дали. В пыли.
На том краю земли.
В пустом пространстве
наших бывших комнат
АНДРЕЙ БОРОНИХИН
ГИМН ГЕРМЕСУ
Гермес Тривеликий, все больше и больше и больше
Ты прибываешь.
Также насытится месяц звездную дичью,
Станет Луною,
Будет беременный светом.
Где ты ступаешь по воздуху,
Золотые следы остаются.
Поцелуи твоих ступней - Алфавит.
Твои знаки - Холмы и Надежда.
Твоим толстым дорожным плащом
Укрывается сущность вещей.
Некто говорит о Печали и Откровении.
Ты говоришь о Знании и Свободе.
Тобой проявляются за путанным миром законов
Ум и Единство.
Ты совпадение всех линий
О, Гермес.
Ты перекресток всех точек.
О, Гермес, воробьиные крылья.
***
Когда от дома остался только дым,
Есть в этом дыме образ дома, или нет?
Или это штуки памяти,
Капризы,
Рисовать в клочьях дыма и в тумане
Образ стен.
Как говорят, материя есть память бога.
И если дом превратился в дым, то бог забыл о доме.
Он думает о темноте и о распаде,
О пыли, о потере и о нас ,
Смотрящих на дымы, которые прочней чем стены
И помнящих о доме, который у нас есть.
Евгений Реутов
КАФЕ "БЕРЛИН"
Снежинки наискось летят
На фоне стен
О низвержение во ад
Под вой сирен
Лепечет талая вода
И видят все
Что ось симметрии всегда
Пунктир шоссе
От вида мокрых площадей
Звенящий сплин
И пахнет лаком для ногтей
В кафе "Берлин"
Но кажется в хандре моей
И радость есть
Наверно ужас новостей
Благая весть
Пока я сон припоминал
Пейзаж руин
Над верфью слабо проступал
Аквамарин
Трезвоны касс в кафе "Берлин"
Перо кастет
Звени еще мой легкий сплин
Две тыщи лет
Пой незнакомка зимним днем
И лги мне лги
На скатерти стаканным дном
Водя круги
_________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________
Максим ЗАМШЕВ
* * *
Напрасно веришь грубым фактам
И в мой запой.
Пересчитай меня по тактам.
По нотам спой.
Ведь я давно уже спокоен
И невесом.
Ведь я давно тобой напоен
А не вином.
На перекрестке мирозданий
Моя мольба.
Сотри следы моих скитаний
И пот со лба.
А если вдруг под вздох трамвая
Поймешь сама,
Как я от всех тебя скрывая,
Все жду письма.
Тогда забудь про этот город,
Прости врага.
Пусть упадут тебе на ворот
Мои снега.
* * *
На Ленинских горах Михаило Ломоносов.
Он очень много знал и, верно, жил в тоске.
Я тоже здесь молчу. Потухла папироса.
Считаю воробьев, как пальцы на руке.
Дыханье затаил из грубого кокетства
Архангельский мужик, что слышит нас едва.
Как сладко получить угрюмое соседство
Взамен глухой вражды и кровного родства.
А капля бытия безвольна и ведома.
Пусть будет одинок открывший свой Сезам.
Куда бы ты ни шел, всегда идешь из дома,
И где-то рядом Бог читает по глазам.
Владимир СИЛКИН-РЯЖСКИЙ
* * *
Орут коты, скулят собаки,
Осенний ветер душу рвет,
И диким голосом во мраке
Соседский сын жену зовет.
Зовет, проснувшись с перепоя,
Судьбе поломанной не рад,
Он в пустоту кричит такое!
И рвет штакетник из оград.
Никто ему не скажет слова,
Как будто улицы и нет.
А он, как леший, в полвторого
Кричит себе на белый свет.
Потом затихнет, словно вьюга,
В рассветной дреме пропадет,
А завтра вновь на всю округу
Жену пропащую зовет
Юрий СЕМЕНОВ
ХМЕЛЬНОЙ МЕСЯЦ
Разгулявшись, знать,
с получки,
Рогом чуть не сбив звезду,
Целовался месяц с тучкой
Ненасытно, как в бреду.
Горячо, напропалую,
Страстно, яростно, взасос.
И роняли поцелуи
На луга, поля и плёс.
Всей округе было видно,
Приумолкла слобода.
Лишь брюзжала -
как не стыдно?!
С трезвой завистью звезда.
УМНАЯ ЛЮБИМАЯ
Где гуляет до темна?...
Суп холодный.
скатерть в пятнах.
Но любимая умна,
Даже ссориться приятно.
Всяких жизнь проблем полна:
То на завтра, это срочно...
Но любимая умна -
Рай житуха. Это точно.
Что-то мерзну у окна,
Время мчится по-пустому.
Но любимая умна -
От меня ушла к другому.
Стал светлее небосвод,
Дверь закрыл, перекрестился...
Дуракам всегда везет -
И на радостях напился.
Прогулял четыре дня,
Видно водки было много.
А любимая умна, Будто ясная луна,
Улыбается с порога.
СМЕРТЬ ПЕТУХА
Топор головушку отсек,
Но много сил таило тело,
Ему пока что невдомёк,
Что голова уже слетела.
Обрызгав кровью конуру,
Крыльцо, корыто,
сруб колодца,
Петух безглавый по двору
Куда-то бешено несётся.
Но вот, в последний раз
крылом
Ударил и затих в бурьяне.
А мы без головы живем
И хоть бы хны. -
Мы россияне.
Анатолий ШАВКУТА
* * *
С бессмертной мыслью алкаша -
Опохмелиться -
Я шел по улице, спеша
С утра напиться.
А жизнь вокруг меня цвела,
Сияли травы.
Дорога гулкая вела
В чужие страны.
Я был когда-то гостем там
В кругу собратьев.
Мой Дагестан, Узбекистан,
Всегда сияйте!
Нас развели за рубежи
Границ, таможен.
Но мы ни слова зла и лжи
Сказать не можем.
И если я найду сейчас
Вина простого,
За всех, любимые, за вас
Я выпью стоя.
НАША ПОЧТА
poesia@mail.ru
для надежности
nulin@mail.ru
