Как это часто и бывает, окончательный вывод Вийона приведен в другом месте. Одной строкой он представлен в «Балладе поэтического состязания в Блуи»: «…что зная все, не знаю ничего».
Есть основания полагать, что в обеих балладах Вийон писал все-таки не о себе. Скорее всего, он имел в виду всех других людей, которые, какими бы обширными знаниями и выдающимися способностями они не обладали в области науки, техники или искусства, не зная себя, по сути ничего не знают и не понимают в жизни.
Похоже, за многие века, прошедшие после написания Вийоном этих баллад, то, что понял Вийон, понял только один единственный человек — В.Шекспир. При этом вовсе не исключено, что понял он это именно благодаря Вийону.
Доказать это, естественно, невозможно, но и совсем исключать тоже нельзя. Ведь у Шекспира мало случайного. Поэтому, наверное, не случайно действие пьесы «Бесплодные усилия любви», переполненной многозначительными замечаниями, разворачивается во Франции. Возможно, не случайно одна сцена пьесы «Генрих V» написана на французском языке. К тому же, в этой же пьесе Шекспир впервые употребляет сочетание «a man» в смысле, в котором подразумевается человек в общем.
Может быть это чистая случайность, но может быть и так, что, сравнивая в «Отелло» любовников с животным с двумя спинами, Шекспир повторял именно Вийона.
Некоторые шекспироведы в своих трудах чересчур преувеличивают влияние на Шекспира М.Монтеня, книга которого была в библиотеке Шекспира. Книжки же стихов Вийона, может быть, в этой библиотеке и не было. Может быть, Вийон никак не влиял на Шекспира. Но внутреннее родство между ними очевидно.
Всякий, кто внимательно читал произведения Шекспира, не может не видеть, что Шекспир в них отстаивал то же самое понимание, которое Вийон выразил в «Споре в форме баллады меж телом и сердцем»: «Лишь человек кузнец судьбы своей». И в самых первых строках пьесы «Венецианский купец» Шекспир просто более сжато и эмоционально выразил то, о чем Вийон писал в «Балладе примет»:

And such a want-wit sadness makes of me,
That I have much ado to know myself.
Печалюсь я недостаточностью своего ума,
Из-за которой я испытываю трудности в познании самого себя.

И был ли среди уже миллиардов, живших после В.Шекспира людей, хоть один человек, который испытывал печаль Вийона и Шекспира, — вот в чем вопрос! «Глупец не испытывает огорчения от скудости своего ума» (Абу-ль-Фарадж).
Каждый человек, который решил задачу Вийона и Шекспира, знает, что решил ее и Шекспир. Скорее всего, того же добился и Вийон, на что указывает общность их мироощущений.

«Баллада — добрый совет»: «Да, мир — тюрьма».
«Гамлет»: «Дания — тюрьма».

Может быть, придет время, когда станет понятно, что для Ф.Вийона и В.Шекспира все остальные, не знающие и не желающие себя знать люди, были вовсе не «сокамерниками», а именно надзирателями, любыми способами пресекающие любую попытку нести им понимание, что истинно в общем есть человек И может быть, к тому времени, когда это станет понятно, станет и известно, читал ли В.Шекспир Ф.Вийона.